«На „Аполлона“ я смотрю, как на поворотный пункт в моей жизни. По своей дисциплине, сдержанности, сохраняемому единству звучания и настроения эта партитура была для меня откровением... В “Аполлоне” и во всей последующей музыке композитора невозможно представить себе какого-нибудь одного фрагмента, заменённого фрагментом из иной партитуры Стравинского. Каждый из них уникален, ничто не подлежит замене. Я рассмотрел свою собственную работу в свете этого урока...
Именно изучая „Аполлона“, я впервые понял, что жесты, подобно тонам в музыке и оттенкам в живописи, обнаруживают между собой определённые родственные связи. Как любая общность, они подчиняются своим особым законам. И чем сознательнее артист, тем яснее он понимает и учитывает эти законы. Начиная с „Аполлона“, я развивал мою хореографию в тех рамках, которые диктовались указанными взаимосвязями. „Аполлона“ иногда критиковали за отсутствие театральности. Действительно, там нет ярко выраженной фабулы (однако сюжетная нить незаметно проходит через него). Но его техника принадлежит классическому балету, который во всех отношениях театрален, и именно здесь положено начало непосредственному претворению звучания в зримое движение».
Джордж Баланчин. «Танцевальный элемент в музыке Стравинского»
