Концерт № 1 для скрипки с оркестром ля минор, соч. 77 появился на свет в один из самых тяжёлых и мрачных периодов в жизни Дмитрия Шостаковича. Композитор начал работать над ним в июле 1947 года и продолжал работу в 1948, когда началась уже вторая в его жизни травля. Только 29 октября 1955 года концерт впервые прозвучал в Ленинграде под управлением Евгения Мравинского. Солировал Давид Ойстрах, для которого концерт был написан и которому посвящён.
По серьёзности тона, экспрессии и концентрации Первый скрипичный концерт легко выдерживает сравнение с любой из симфоний Шостаковича. Но, в отличие от симфоний, сквозь все четыре части (Ноктюрн, Скерцо, Пассакалья и Финал) проходит один и тот же герой, олицетворяемый солирующей скрипкой. Хотя это отнюдь не сообщает сочинению субъективного или лирического характера. Скрипку Шостакович наделил очень мужественным характером, а одна из главных идей концерта — преодоление обстоятельств. Не случайно в Пассакалье Шостакович обратился к интонациям музыки Баха, символизировавшей для него высшие духовные ценности.
Анна Булычева
Всегда предельно искренний в своей музыке Чайковский создавал Четвёртую симфонию в один из самых критических периодов жизни, после которого у него остались «общие воспоминания о страстности, жуткости испытанных ощущений». Впечатления от неудачной женитьбы и скорого развода усилили общее разочарование и неуверенность композитора в себе. Острота личных переживаний сделала сочинение симфонии неимоверно трудным процессом, потребовавшим почти года напряжённой работы (для сравнения — оперу «Пиковая дама» Чайковский создал вчерне за 44 дня). В результате родилось произведение, в котором с небывалой силой запечатлелась извечная проблема человечества — неравная борьба индивидуума с внешними обстоятельствами, безразличными к его желаниям и надеждам. Уже во вступлении к симфонии, во время звучания грозной темы фатума, Чайковский представляет обстоятельства так, что становится понятно: победа одинокой человеческой воли невозможна, «пристани нет...плыви по этому морю, пока оно не схватит и не погрузит тебя в глубину свою». Музыкальное развитие первой части отражает смену естественных психологических реакций на осознание неизбежности рока: тоску, смятение, доходящее до отчаяния, и, наконец, попытку забыться, уйти от проблемы в мир безмятежных иллюзий. Всё большее отстранение от конфликта ощущается и в развёртывании остальных частей симфонического цикла, вызвавшего у Танеева ассоциацию с «симфонической поэмой, к которой случайно присочинили три части и сделали из этого симфонию». Если во второй части ещё заметны следы субъективной эмоции автора, то жанровые образы скерцо и финала уже никак не напоминают о попытках бороться с судьбой, ибо для Чайковского с самого начала очевидна тщетность этих попыток.
Марина Иовлева
