«Балет „Серенада“ стал моей первой постановкой в США. Вскоре после моего прибытия в Америку мы с Линкольном Керстайном открыли в Нью-Йорке Школу американского балета. Я включил в программу вечерний класс сценического мастерства, чтобы показать ученикам, как выступления на сцене отличаются от работы в классе. „Серенада“ стала результатом уроков, которые я давал.
Мне показалось, что наилучший способ объяснить ученикам суть сценического мастерства — позволить им станцевать нечто новое, чего они никогда прежде не видели. Для работы я выбрал „Серенаду“ Чайковского. В первый вечер в классе собрались семнадцать девушек и ни одного юноши. Задача состояла в том, как расположить нечётное число девушек так, чтобы их построение выглядело интересно. Я расставил их по диагонали и решил, что начинать танец надо с движения рук, чтобы ученицы имели возможность поупражняться.
Именно так и начинался балет „Серенада“. Я ставил танцы с теми учениками, которые в этот момент присутствовали в классе. Вскоре класс начали посещать и юноши, которые тоже включились в работу. Однажды, когда все девушки убежали с середины, которую мы условились считать „сценой“, одна из них упала и заплакала. Я попросил пианиста не прерывать игру и вставил этот эпизод в танец. На следующий день одна из девушек опоздала к уроку, и этот эпизод тоже вошёл в балет.
Позднее, когда мы репетировали „Серенаду“ на сцене, многое пришлось пересмотреть. Менее талантливые танцовщицы были отстранены от исполнения трудных частей балета; я работал над маленькими случайными эпизодами, придавая им больший драматизм, театральность, синхронизируя их с музыкой и вместе с тем, не упуская мелочей, которые обычно остаются без внимания.
В своём рассказе о балете „Серенада“ я обошёлся без подробностей — потому что многие считают, будто этот балет имеет тайный сюжет. Это не так. В нём танцовщики просто двигаются под прекрасную музыку. Единственный сюжет балета — музыка серенады, если угодно — это танец при луне».
Джордж Баланчин. «Танцевальный элемент в музыке Стравинского»
