Симфония № 2 до минор, соч. 29, была написана Александром Скрябиным сразу после Первой, летом 1901 года. Композитор решил в ней уже наверняка достичь того, что, по его мнению, не удалось в предыдущей. И она стала знаковым сочинением, завершившим важный этап его творчества.
По своей концепции и структуре Вторая симфония во многом перекликается с Первой. В ней Скрябин продолжает обыгрывать классическую форму. Если в Первой симфонии было шесть частей с грандиозным хоровым финалом при участии солистов, то во Второй композитор хотя и обходится силами одного оркестра, вновь представляет нестандартную структуру из пяти частей.
Первая — сумрачное медитативное Andante — даёт толчок к развитию. Идущее следом без перерыва Allegro уже стремительно разворачивает драму. Медленная третья часть (Andante) служит идиллическим центром симфонии, воспевая красоту природы и «соловьиных трелей» (на протяжении всей части духовые часто имитируют щебетание птиц). Минорное скерцо (Tempestoso) вновь вводит в тревожный круг образов, подготавливая к торжественному финалу. Как и в Первой симфонии, последняя часть у Скрябина служит эпилогом к предыдущему материалу. Поэтому основная тема Maestoso — не что иное, как трансформированная начальная мелодия симфонии. Только теперь это не сосредоточенное раздумье, а величественный победный марш, возвещающий о приходе «подлинного света».
На петербургской премьере 12 января 1902 года Вторая симфония получила неоднозначный приём. Рецензенты отмечали, что мастерство Скрябина как композитора-симфониста безусловно выросло. Однако обаятельной мелодичности Первой симфонии в новом опусе им не хватило. Старших коллег (Аренский, Римский-Корсаков, Лядов) смутили обилие «жёстких» звучаний в лучших традициях Вагнера и Рихарда Штрауса и «рыхлая» форма. Однако сам Скрябин встретил порицание снисходительно. В его голове уже рождались новые музыкальные идеи, призванные изменить этот мир...
Наталья Рогудеева
Александр Скрябин обладал редким даром — синестезией, «цветным слухом»: каждая тональность и каждый аккорд для него символизировали цвет или сочетание цветов. Композитор стремился соединить возможности звука и визуальных искусств, и в названиях его сочинений нередко встречаются образы, так или иначе связанные со светом и огнём. «Прометей» (с подзаголовком «Поэма огня») — последнее из завершённых оркестровых сочинений Скрябина. Сочинение не имеет конкретной программы и почти не следует древнегреческому мифу о Прометее, образ которого для Скрябина служит лишь символом. «Прометей — это активная энергия вселенной, творческий принцип, это огонь, свет, жизнь, борьба, усилие, мысль», — так говорил сам композитор. В исполнении участвует гигантский оркестр, включающий расширенную группу медных и ударных, орган и солирующее фортепиано, воплощающее образ Прометея. Замысел Скрябина, в соответствии с его концепцией о соединении звука и света, предполагал исполнение поэмы с участием хора и световой клавиатуры. Вся гармоническая и мелодическая конструкция «Прометея» выводится из одного диссонирующего шестизвучия, появляющегося в самом начале поэмы. В теории музыки оно получило название «Прометеев аккорд», а сам Скрябин называл его «аккордом Плеромы», используя термин, обозначающий в разных мистических учениях вселенское пространство. В «Прометее» взаимодействуют несколько тем, структура его включает несколько связанных между собой разделов, следующих без перерыва и устремлённых к финальной кульминации. Лишь в конце, в апофеозе, «Прометеев аккорд» преобразуется в торжествующее мажорное трезвучие, символически воспроизводя трансформацию хаоса в мировую гармонию.
Владимир Хавров
